Премьера «Карусель любви» в Театре им. В. Ф. Комиссаржевской — петербургский дебют режиссера из Македонии Георгия Йолевски. Он взял пьесу «Голубая комната» известного британского драматурга и сценариста Дэвида Хэйра. Тот, в свою очередь, сделал свою трактовку пьесы «Хоровод» австрийского автора Артура Шницлера, в откровенном тексте которого его современники более ста лет назад разглядели явную порнографию.
Нынче же легкая вещица о полигамности (читай — неразборчивости в связях) заявлена как «комедия в ритме блюз». От стиля джаз здесь — лиризм (люди встречаются, влюбляются, занимаются сексом), импровизация (мало ли, к чему приведет неосторожный разговор с незнакомцем или затянувшаяся до пошлости интрижка) и ритмическая форма (череда историй, как музыкальных тем, а также резкие, как в джазовой партитуре, высокие ноты-вскрики). От карусели же — вращающиеся башни о трех угловых комнатках каждая, с игривыми неоновыми надписями «иностранными буквами», составляющими слова sex, orgazm, love и прочее в том же духе, и нескончаемая вереница любовных приключений во всех мыслимых интерьерах и с активным участием открытого на авансцене люка, куда предающиеся разврату герои попадают, как в преисподнюю (ассоциации, впрочем, разнятся).
Как раз этот момент погружения режиссер трактует буквально: как круговорот любви в человеческой природе. На сцене Комиссаржевки личные отношения выглядят так: актеры и актрисы разбиваются попарно, меняясь партнерами от сцены к сцене, и на все лады занимаются любовью — театрализованно, конечно, не буквально. Выходит, что каждый из исполнителей по ходу пьесы «переспал» с двумя своими партнерами. В тексте пьесы на это двойное спаривание тоже есть прямое указание: так, согласитесь, нагляднее и веселее.
За счет смены половых партнеров нам демонстрируют одну из основных мыслей, заложенных в материале: любой из нас с каждым человеком ведет себя по-разному, и в разговорах, и в ссорах, и в постели. Мы, дескать, меняемся от одного к другому, мимикрируем под характер, прикидываемся, иначе говоря. Тут главное — понять, где «я» — подлинное, а где страсти напускные. И бываем ли мы вообще правдивы, или все — ложь и игра. Судя по постановке (и спектакля, и вопроса) режиссер Йолевски полагает, что люди не то чтобы сплошь фальшивы и носят маски — скорее, дела обстоят гораздо хуже: двуличие или даже многоликость, равно как и полигамность, граничащая если не с развратом, то с поверхностностью современных отношений, опасны и чреваты в последствиях. Словом, спектакль, кажется, предлагает нам задуматься о своем поведении.
Персонажам же «Карусели любви» все сходит с рук, их не ловят с поличным благоверные, или же эти моменты оставлены за скобками. Исполнителям же ролей сложнее: хочешь — не хочешь, а приходится публично раздеваться, что для артистов, конечно, не фокус, но и не самоцель. Особенно если в идеальной физической форме из десяти занятых в спектакле находится лишь красавица модельной внешности Кристина Кузьмина, зато в идеальной актерской — харизматичная Маргарита Бычкова. При этом Кузьмина в роли Модели убедительна, да еще и обаятельно демонстрирует профессиональные навыки обращения с шестом (тем самым, что в ночных клубах) и замечательно поет (как раз в стиле блюз) под живой и также профессиональный аккомпанемент на виолончели Владимира Крылова, а Бычкова делает из комедийного образа Замужней дамы шикарную пародию на Татьяну Доронину в советском кино образца ранних 70-х.
В результате все герои Хэйра в версии Йолевски, как бесприданница Лариса у Островского, любви искали, но не нашли. Все духовное или сердечное у них неизменно заканчивается телесным и безбожным, и это очевидно печально. Но не страшитесь: спектакль, слава богу, лишен как пошлости , так и морализаторства. При этом, увы, не наделен ни поэтичностью, ни глубиной. Зато голос «за сценой» бесстрастно вслух отсчитывает длительность каждой «половой сцены» — а это у кого минуты, у кого часы, а у кого, кажется, и целая жизнь.
М. Кингисепп,
«Известия», 23 мая 2012 г.