Октавио (Сергей Бызгу) всегда ходил по канату без страховки. А его жена Илуминада (Маргарита Бычкова) с ужасом смотрела, как он рискует собой. И однажды она сделала так, чтобы Октавио больше не приглашали выступать в цирке. Он зажил как все, но смысл его жизни оказался запертым в старом цирковом чемоданчике вместе с клоунским реквизитом. Теперь всё его существование превратилось в канатный эквилибр – каждый шаг в жизни, каждое событие может принести либо долгожданное спасение (хотя бы сочувствие, пусть даже в виде ангела, уносящего душу на небеса), либо продолжение земных мучений в вихре окружающих его шума и гама. При каждом шаге будет качать то в одну сторону, то в другую…
Шаг первый. Ночь. Тихая и спокойная…. Мирно спит многоквартирный, коммунальный дом. Дешёвый квартал, заборы, прилепленные афиши, крохотные комнатушки. Но всё умиротворенно и нежно. А Октавио хочет покончить с собой. Этот маленький мужичонка в балахоне выполз из своей лачуги, чтобы в очередной раз «попытать счастье». Он трогательно и нелепо, не произнося ни слова, советуется с Провидением, как же лучше всё организовать. Да нет, вряд ли у него получится – уж очень умилительно выглядит этот «трагический герой»… Но когда он, совершенно не задумываясь, глотает все лекарства из флакона, становится очевидна вся серьезность намерений, весь долгий путь, приведший к такому решению. Неужели спасение?..
Шаг второй. Конечно, Октавио снова откачают и, конечно, он скажет жене, что хотел её разыграть. Только это будет неправда. Вполне в концепции спектакля: с одной стороны, существует реальность, шумная, тесная, с бытовыми хлопотами, застольями, стирками, телефонными звонками любовницам, сплетнями под сигаретку, огромным количеством соседей, живущих в тесноте, а с другой – личное горе каждого, кто живет на этом пятачке и прячет беду от посторонних глаз. Одна мечтает о сцене, но начала спиваться; другая, надеясь на выгодный контракт, попадает в бордель… А когда все вместе – вроде живётся как-то. Только Октавио сидит в своей конуре под лестницей и сторожит заветный саквояж. В исполнении Сергея Бызгу он чем-то напоминает домовёнка Кузю из старого, доброго мультфильма – но тот хотя бы в шкафу смог спрятаться и открыть свой сундучок с волшебными сказками, а Октавио и слушать никто не станет. Все продолжается по-прежнему. Илуминада актрисы Маргариты Бычковой – располневшая, некрасивая, обыкновенная, но знающая свои недостатки и научившаяся жить с тем, что уже невозможно исправить. Она бегает на работу, успевает поболтать с соседками. Вокруг неё крутится всё общежитие, все бегут к ней за советом. Она научилась мечтать «без отрыва от производства», хочет и мужа научить жить обычной жизнью – может, теперь он увидит в ней, наконец-то, не только партнёршу по манежу, но и женщину?.. Илуминада, единственная из всех жильцов, пригласит в дом овдовевшую кузину с детьми. Она не слепа, не бесчувственна, несмотря на домашнюю каторгу и тесноту.
Шаг третий – доброта берет верх над обстоятельствами жизни; шаг четвертый – Илуминаду и Октавио не впустят даже обогреться, когда их новый дом унесет ураган. Своя рубашка ближе к телу. И вот тогда единственным спасением будет мужнин чемоданчик. Наденут они снова свои клоунские костюмчики и пойдут по городам пытать счастье, Октавио воспрянет духом, оживёт, ощутит свободу, а Илуминада сможет опереться на него, пусть не влюбленного, но такого надёжного и родного. Наступит хэппи-энд, когда два клоуна научатся слышать друг друга, когда смогут быть партнёрами и на подмостках, и в реальности, когда не нужно будет в одиночку, без страховки идти по жизни, как по канату.
Режиссёр Александр Морфов называет спектакль трагикомедией. Наверное, так и есть, если трагикомедия может быть нежной и трогательной, а лёгкая эксцентричность в решении образов – вызывать умиление (постоянно рыдающая Тереза, Илуминада с толщинками под обтягивающей футболкой, бодрый и вечно курящий Рауль и так далее). Всё действие рядом с героями обитает ангел, неслышно с ними беседует, и зритель чувствует: всё будет правильно, даже если будет немного грустно (где-то в середине действия начинает казаться, что ангел всё же заберёт Октавио с собой). «Мыльные ангелы» получились актёрским, повествовательным спектаклем, где ангелы – это наши герои, а «мыльные» они опять-таки для пущей трогательности – по аналогии с мыльными пузырями, которые могут лопнуть, но дарят всем вокруг радостные улыбки…
Елена Чукина,
Театральные вести, №2. Ноябрь 2009